Российский режиссер и драматург Михаил Милкис был назначен главным режиссером театра на Покровке в августе этого года. Сегодня режиссер готовит к печати спектакль «Ю» по довольно необычной пьесе Ольги Мухиной, написанной в 1996 году. Наш театральный обозреватель поговорил с Михаилом Милькисом о своих впечатлениях от театра, где ему предстоит работать, о будущем спектакле и больше творческих планов — Михаил Радиевич, с августа вы являетесь главным режиссером Театра на Покровке и уже успели познакомиться с коллективом поближе. Как вам репертуар театра? Как отряд? – За это время я посмотрел около 12 спектаклей, то есть больше половины репертуара. Самое ценное в театре – это, конечно же, сами актеры. Я был взволнован, когда получил предложение стать главным режиссером, потому что никогда не был в этом театре, а спектакли Сергея Арцибашева видел, но в других местах. Я, конечно, волновалась, потому что понятия не имела, с кем встречусь в театре, как меня встретят. Переживания были связаны еще и с тем, что я не знала, насколько слажен актерский состав, насколько талантлив. При просмотре спектаклей я в первую очередь смотрел на артистов. Я был рад видеть, что здесь есть талантливые люди, с которыми можно работать. Есть старая гвардия – художники, которых вызвал сам Сергей Николаевич. С теми, кто пришел в труппу после ухода Арибашева, общаются вполне адекватно. Есть вежливые, этичные и, что не менее важно, гуманные отношения. Поэтому я успокоился и понял, что можно начинать работать и делать те вещи, которые я считаю нужными с художественной точки зрения. — Что это за вещи? – Мне кажется, сейчас театру не хватает режиссерского внимания, то есть детальных репетиций, не быстрых, а с погружением. Конечно, как и прежде, полтора года отрабатывать спектакль сегодня невозможно. Но мы начали репетировать, и я не тороплюсь по этому поводу: актеры узнают меня, я их узнаю, мы разговариваем. И в этом процессе мы открываемся друг другу. До сих пор хожу в театр с радостью, хочу с ними работать. – Из увиденных спектаклей что вам понравилось? «Мой бедный Марат». Очередной “Женитьба” – хоть и сделан давно, но я вижу, как конструкция, придуманная Сергеем Николаевичем, продолжает работать. Несмотря на то, что спектакль наверняка сильно отличается от того, что был в начале. Но все же в нем прослеживается и чувство юмора, и та ирония, которую туда вложил Арцибашев. И я получил финальную сцену с песней. Еще меня поразил спектакль “Eterne Vivanta”, показался очень интересным. На днях пойду на “Княгиню Марью”, на “Поминальную молитву”. — В Театре на Покровке — и этим он выделялся на фоне остальных — всегда ставили в основном классику. Автор выбранной вами пьесы “Ю” Оля Мухина – драматург, произведший фурор в начале 2000-х, но она не классик, и к пьесе было много вопросов. Пьеса иронична, запутана, в ней не сразу читается выраженное поступательное развитие. Место действия указано – Москва, но не указано время действия. События могли произойти и в 60-х, и в 80-х, и в наши дни. Так почему ты решился на эту пьесу? Каково ваше послание аудитории? – Сначала я был на репетиции “Безотцовщины” Чехова, было даже несколько репетиций. Но потом совершенно случайно я нашла сборник пьес Мухиной. Слышал, что есть такой автор, что был спектакль в Театре Фоменко по ее пьесе “Таня-Таня”. А когда я был еще студентом спектакля “Ю” во МХАТе ставили спектакль в постановке Евгения Каменьковича, правда я видел только его афиши. Но как только я прочитал “Ю”, я понял (со мной это редко случается), что очень хочу разобраться с этим текстом прямо сейчас. Не иметь его в планах, не ставить в портфолио режиссера, а начать конкретную работу над этим спектаклем. Мухину читаю впервые. В ее прозе есть шарм, ирония, в ней прослеживаются традиции русской драматургии – есть что-то чеховское, есть и оригинальность. Так что я предложил эту работу художникам по сердцу, совсем не рационально. – О чем твой “Ю”, о чем он? «Дело в том, что все мы рано или поздно сталкиваемся с неизбежным. О нашей способности достойно принять это неизбежное. Это мое намерение. Но театр — это жизнь, идея всегда сложна в коротких словах, и мой опыт говорит мне, что идея часто модифицируется в процессе репетиций. Под неизбежным можно понимать разное: и то, что есть на земле, и определенные метафизические вещи. Это то, на что человек никак не может повлиять, но перед этим он стоит перед выбором: встречать ли достойно или сомневаться, бояться. – Кого вы взяли из «старой гвардии» театра? – Валерий Ненашев, Сергей Ищенко, Евгений Булдаков, Михаил Сегенюк и Татьяна Насташевская – этими артистами я очень доволен. Все они идеально на своих местах. У меня есть несколько идей о возможных композициях для других персонажей, но они твердо стоят в моем восприятии. Премьера запланирована на середину марта. – А потом будете практиковать «Отцовский»? – Я полагаю. Но, может быть, я изменю пьесу. – Спрашиваю, потому что вы уже ставили “Сенпатру” в Мадриде, да? – Ну, там в рамках театрального мастер-класса я ставил только отдельные сцены: взял Платонова и трех женщин вокруг него. Да, мы действительно показывали эту композицию в Мадриде, в театральной лаборатории с испанскими актерами. Это было десять лет назад. За это время изменилось все — и мои приемы, и мировоззрение, и образ мышления художников. Ведь испанцы никогда не будут играть Чехова так, как русские. Однако россияне не будут играть так, как испанцы. В этом производстве, конечно, будут и другие подходы. Но пока я не думаю о предстоящих постановках. Я должен отпустить Ю, посмотреть, что произойдет, и, исходя из этого, я могу двигаться дальше. – Сцена Театра на Покровке находится на расстоянии вытянутой руки от зрителей. Это предполагает совсем иную форму актерского существования, чем существование актеров на большой сцене. Как вам удается работать в таком формате? – Так получилось, что мои первые режиссерские опыты проходили в стенах Школы-студии МХАТ, которую я тогда закончил как актер. И, после окончания, меня пригласили туда в качестве преподавателя. Там были мои первые постановки, и эта сцена была очень миниатюрной. Учебная сцена такого же размера, как сцена Театра на Покровке. Мне близок и знаком интимный диалог со зрителем, близкое расстояние актеров к зрителю. И только это не будет проблемой. – Хорошо, а какие проблемы у вас есть на данном этапе, как у генерального менеджера? Я бы не назвал это проблемой. Есть волнение. Есть общие решаемые вопросы. если они встречаются, мы их обсуждаем. Я перед тем, что метод, который я сегодня предлагаю, не сразу понятен художникам, особенно старшему поколению. Они привыкли к другому. Но так как у меня уже есть опыт, это не первая моя работа и не вторая, я понимаю, что через диалог, через разъяснение своей точки зрения на предмет можно постепенно ко всему прийти и найти консенсус. Это очень интересный для всех процесс — погружение в новое. Но, конечно, если кто-то не видит связи с предложенной пьесой, то я их не заставляю работать. У нас один человек из команды уволился по обоюдному согласию – игру не поняли и не приняли. И это происходит и в театре. Меня часто спрашивают коллеги, узнавшие о моем назначении на должность гендиректора, буду ли я что-то кардинально менять, сдвигать или увольнять. В этом же вопросе я слышу ожидание перемен, как будто я должен прийти, все раскидать, поменять весь репертуар, поменять вывески, вкрутить лампочки. У меня сначала не было такого желания. Я человек, который всегда аккуратно входит в уже функционирующую (и в данном случае хорошо функционирующую) структуру. Любые изменения, которые произойдут, могут занять некоторое время. Сколько судьба не даст мне что-то сделать в этом театре, столько я и сделаю. Но все, что будет изменено мной, изменится не снаружи, не через фасад, хотя это тоже важно. Для меня важнее дать этим артистам, когда-то создавшим свою легенду, свой бренд, возможность вернуться в новом свете, засиять. Я вижу, что среди них есть ностальгия по тому времени, когда при Сергее Николаевиче Арцыбашеве театр был шумным, живым, проводились радикальные художественные эксперименты, искались новые формы бытия, новые формы общения. с публикой. Так что я хочу найти что-то новое для актеров, что-то, что они будут делать с удовольствием: нет, не эпатаж, а возможность новой искренности для всех. Чтобы их талант заиграл в новом свете. Вы сами актер. Вы на суде – диктатор? Выбегать на сцену, хвастаться? – Мне кажется, каждый режиссер в душе диктатор и тиран. Иначе и быть не может. Другое дело, что тактика у всех разная – кто-то открытый самодур, а кто-то умный и деликатный. Я отношу себя ко второй группе. Если ты меня не подтолкнешь, я очень терпелив. Я могу показать что-то, как я это вижу, но вообще не в моей стихии “обкатывать” это на сцене. Если вы собираетесь выйти, то вы должны играть по-настоящему, то есть играть в самом действии. Елена Булова. Фото Дианы Евсеевой и кадр из фильма “В ожидании весны”
0 Comments